|
Ресторан, куда мы отправились отмечать День Рождения Майкла, находился за городом в курортной зоне. Мы оставили машину недалеко от ресторана и решили перед ужином прогуляться по старинному парку. Майку очень понравилась эта идея и он принялся все и всех фотографировать. Как заправские фотомодели мы позировали на фоне русских берез и голубых елей, пока не выяснилось, что Майкл забыл вставить пленку в фотоаппарат - он вообще забыл ее дома! К счастью, мы с Аллой тоже захватили с собой свои "мыльницы" и довели "фотосессию" до конца, к безумной радости нашего гостя. В ресторане мы поздравили Майкла с его Днем Ангела и вручили подарки. Не скажу, чтобы шампанское "лилось рекой" и было безумное веселье: в этом ресторане вообще не принято танцевать, тем более тяжело это делать под звуки скрипки. Но Майкл и не стремился к танцам: он усердно пытался справится с огромным куском "стейка" и, наконец, "победил" его. После чего, с чувством выполненного долга, попытался начать светскую беседу. Честно говоря, мы и трезвого Майкла с трудом понимали, а уж после пары бокалов шампанского его речь и вовсе стала напоминать марсианский диалект. Чтобы как-то остановить этот внеземной монолог, мы попросили скрипача сыграть "Мохнатого шмеля" из фильма "Жестокий романс". Майклу мелодия понравилась и он даже спросил о чем она. Мы сказали, что это мелодия отчасти раскрывает секрет русской души, а Майкл закивал и сказал, что он понял: "Русские люди веселые и печальные одновременно. И у вас очень романтичная душа." Мы просто обалдели: ну никак не предпологалось, что у этого человека могут возникать светлые и разумные мысли! Дальше мы ели десерт, после которого нам принесли счет. Если бы только Майкл знал наперед, что канадский ресторан "Влад Мотор Инн" является самым дорогим в нашем городе, он наверняка сбежал бы от нас еще при выходе из дома. Но он это узнал, только когда увидел счет и бежать было уже поздно. Как истинный янки Майкл выудил из кармана счетную машинку и погрузился в калькуляцию: он сопел, цокал языком, выпучивал глаза и качал головой, но несмотря на этот магический ритуал, итоговая сумма в двести долларов никак не желала трансформироваться в 20 баксов, которые Майкл, вероятно, расчитывал оставить в ресторане, находящемся в какой-то лапотной России. Наконец Майк понял, что официант не собирался его обмануть и трехзначная цифра в счете оканчательная, как приговор, и обжалованию не подлежит. Майкл как-то сразу поник и медленно, словно оттягивая момент приведения "приговора" к исполнению, достал кредитную карточку и отдал ее официанту. Официант бесшумно испарился, но уже через пару минут вновь материализовался и сказал, что с этой карточкой какие-то проблемы. Не знаю, были ли, действительно, какие-то проблемы с этой карточкой или канадский ресторан просто предпочитал наличность, но мысль о том, что Майклу прийдется расставаться даже не с виртуальными деньгами, а с самыми что ни на есть осязаемыми, стала для него просто карой небесной. Нет, слез в глазах Майкла я не заметила, но он провожал купюры таким взглядом, как мать провожает сына на войну. Наверное, в этот момент наш американец первый раз в жизни испытал нечеловеческие страдания. Потом мы поехали домой. По дороге Майкл совсем раздухарился: он предлагал взять еще шампанского и продолжить гуляние у Аллы, но я отказалась и вышла у своего дома. Майкл выскочил следом и попытался навязать мне свои поцелуи. Я это дело пресекла на корню и сказала Майклу, что по русским традициям от стадии "гуляния за ручку" до стадии "поцелуев" проходит не менее трех лет. Майкл обалдел, а Алла, стоящая позади него беззвучно "зарыдала" от смеха. Дома я отдала моим собакам стейк, который так и не осилила в ресторане и пока я смотрела, с каким удовольствием они его поглащают, я думала о том, как все-таки тяжело быть стервой. На следующий день я сообщила Майклу, что не смогу провести с ним все дни, которые он пробудет во Владивостоке и возвращаюсь к моему бизнесу. В то время у меня было несколько торговых точек, где я не без успеха торговала продуктами и визит Майкла остановил весь мой бизнес. Честно говоря, за эти несколько дней я так устала от Майкла, что даже один его вид стал вызывать у меня приступы морской болезни. Замуж я за него не собиралась, просто как человек, он оказался мне неинтересен и я решила прекратить эти мучения. Мне показалось, что мое сообщение расстроило Майка: его лицо вытянулось, а в глазах плескалась растерянность. Мне его даже стало жалко. Но, как потом оказалось, американцы ничего и никогда не принимают близко к сердцу и плохое забывают также быстро, как и хорошее. И Майкл не оказался исключением. Ровно сутки он страдал (а может просто притворялся): отказался пойти на пляж и даже покинуть свою комнату - лежал на диване и громко, чтобы всем было слышно, вздыхал. Алле он сообщил что не отменит своего добровольного заточения до дня возвращения в Америку, поскольку сердце его разбито и всякий интерес к жизни потерян. Все рыдают. Занавес. Аплодисменты. Через 24 часа наш безутешный Ромео уже весело и азартно приударял за всеми встречными "юбками". Он позвонил своему знакомому переводчику Владимиру и нанял его на все оставшиеся дни своего пребывания во Владивостоке. Больше я Майкла не видела и о его дальнейших похождениях узнала со слов Аллы и Владимира. Повздыхав сутки на диване, Майкл созвонился с Владимиром и они отправились искать нашему гостю новую невесту. Искали они ее прямо на улицах. Майкл подходил к первой, попадавшейся на пути, красотке и говорил: "Разрешите с вами сфотографироваться?" Получив согласие, тут же переходил к главному: "Меня зовут Майкл. Я американец. Не хотите ли выйти за меня замуж и уехать со мной в Америку?" Кто-то крутил пальцем у виска, кто-то посылал его по, до боли, всем знакомому "адресу". Но кое-кто и соглашался. Одна очень энергичная девушка не тяжелого поведения, так "закусила удила", что, действительно, чуть не уехала с Майклом в Штаты. Вот, только после проведенной с ней ночи, Майкл сам испугался такого напора и просто удрал от нее. Как он сам потом сказал: "Если девушка так быстро согласилась и на замужество и на близость с первым встречным, то что можно от нее ожидать в Америке? А мне нужна верная жена." Вполне здравая мысль. Только непонятно, чего он, собственно, ожидал от девушек, если сам предлагал немедленное замужество? По-моему, Майкл и сам не знал, чего он хочет. Владимир рассказал, что в свой самый первый визит во Владивосток, Майкл явился в международное брачное агенство, где ему устроили настоящую выставку невест: 15 красоток всячески пытались заинтересовать его, а он, видимо окончательно уверовав в свою неотразимость, ставил все новые и все более абсурдные условия, на которых он согласен жениться на одной из претенденток. Ну с тем, что ему, конечно же, нужна молодая и красивая "фотомодель", никто уже и не спорил: ясное дело, стареющему, не блещущему красотой американскому денди, не располагающему ни деньгами, ни даже собственным домом (как позднее оказалось, он до сих пор живет в вагончике), нужна не обычная тетка с рязанским лицом и крепко сбитой фигурой, а юная длинноногая адалиска, одинаково хорошо управляющаяся и в постели и на кухне. Когда Майкл заявил, что его адалиска должна родить ему 10 детей, из 15 барышень осталось 2. Но и эти две отважные и решительные мгновенно испарились узнав, что титул жены может получить лишь та, что имеет высшее медицинское образование. Так что в тот раз, да и во все остальные визиты, Майклу не удалось никого подцепить, хотя его требования к избраннице раз за разом уменьшались. Пару раз до отъезда Майкла, мне звонила Алла и спрашивала меня по его просьбе, не передумала ли я и не хочу ли все-таки уехать с ним? Каждый раз я говорила решительное "нет". А Майк, каждый раз на мое "нет", говорил Алле: "Наверное, у нее просто кто-то есть." Ну, никак он не мог смириться с мыслью, что его надежную руку и пламенное сердце может отвергнуть абсолютно свободная женщина! Датский принц, блин. Спасибо, что он еще в "розовых" наклонностях меня не обвинил. А то есть такая категория мужчин, которые будучи отвергнутыми, всех "собак" на тебя "навешают". Через несколько дней Майкл уехал. Я не пошла на вечеринку, устроенную им в честь его отъезда. И в аэропорту тоже его не провожала. А через месяц, он позвонил мне домой и через переводчицу (сам он даже "мяу" в трубку не сказал) задал тот же вопрос о женитьбе. Наверное, он думал, что меня обуяют ностальгические воспоминания о нашей встрече и я скажу "Да". "Нет," - сказала я опять и он "отключился". Потом, он пару раз присылал мне небольшие посылки с конфетами, какими-то соусами и моими возлюбленными орешками "кэшью", за что ему, действительно, большое "мерси", поскольку я большая сладкоежка, а за "кэшки" просто продам все государственные тайны. Посылки мне передавал муж Аллы - Сергей. В то время он как раз курсировал на своем грузовом судне между Владиком и Сиэтлом. Приходя в Сиэтл, он всегда встречался с Майком и они болтали о том, о сем. Когда "посылочный" период кончился, а я так и не соблазнилась продать Майклу душу за орешки, получила от него "нежное" определение - крейзи (сумасшедшая). Затем, этого же "имени" удостоилась Алла. А чуть позднее и жена Майкла. Он, действительно, женился! Кажется, он опять приезжал во Владивосток и каким-то образом нашел свою "половину". Чуть позднее она поехала к нему по гостевой визе и вышла за него замуж. Кстати, и она не горела желанием стать женой Майкла и после трех месяцев, проведенных в вагончике, где не было даже телевизора, уже собирала свои монатки, чтобы вернуться во Владик. Но Сергей, который в очередной раз находился в Сиэтле, просто ей сказал: "Дура! Что ты забыла в России? Свою "гостинку", где даже крысам тесно? Или работу, за которую даже не платят? Учи язык, найди работу, а потом, может и мужа нормального найдешь." И Лариса его послушалась. Пошла на начальные курсы английского, потом на повышенные. Устроилась продавцом в супермаркет. Через год нашла себе нормального мэна. Кстати, именно от Лорки мы узнали страшную тайну о том, на кой черт Майклу понадобилась жена с медицинским образованием. Не знаю, уж какой такой "Виагрой" поднимала "настроение" Майклу его малознакомая девица, с которой он, якобы, провел ночь, но Майк оказался банальным импотентом. С реальной медицинской справкой. В этом смысле, Лорка была вне себя от счастья! А Алла мне потом часто говорила, что нужно было не выкабениваться, а уезжать с Майком: и вид на жительство бы получила и спать с этим чудищем не пришлось бы. На что, я ей вполне резонно отвечала, что если бы Майкл в первый день нашего знакомства, вместо того позолоченного браслетика, подарил бы мне справку о своей импотенции, то я, может быть, и уехала бы с ним. Но он же, бедный, не знал, что при его внешности, такой диагноз самый лучший подарок для невесты! А еще Лорка рассказала, что тот набор из французского одеколона и дезодоранта, что мы подарили Майклу на День его Рождения, он не вскрывал, а пошел и сдал в свой местный магазин и получил деньги. Наверное, хотел оправдать тот поход в канадский ресторан. Скупость, доведенная до абсолюта! Вобщем, на этом история о Майкле Пендерграссе заканчивается. Во всяком случае, для меня. И слава Богу! 24 апреля 2004 год Автору очень интересно узнать Ваше мнение об этой истории. Пишите! |
