Пожалуй, этого 57-летнего "ковбоя" знает , если не половина нашего Владивостока, то уж третья часть точно! Свои славные походы в наш портовый город, этот "охотник за женами" начал еще в 1994 году. На мой вопрос в письме, почему он еще не женат, Майкл ответил довольно расплывчато: "Леди, которых я встречал, были очень, очень симпатичными, но не для меня." Такой ответ меня удивил и зародил тень сомнения: может "изъян" скрывался не в девушках, а в нем самом было что-то не так? Как оказалось позже, в Майкле ВСЕ было "не так".Мы "перебросились" парой писем и я отвлеклась на другую переписку. Но, однажды, я получаю письмо от Майкла, в котором он говорит, что едет ко мне во Владивосток и просит найти ему жилье на 2 недели и встретить в аэропорту. Опешив от такой наглости - ведь я его не приглашала и даже забыла о нем, я все-таки решила не "ударять в грязь лицом". Договорившись с моей знакомой о комнате в ее квартире, мы поехали встречать "дорогого" гостя.
Из Америки, Майкл прикатил с целой кучей чемоданов, сумок и коробок. "Подарки!"- подумали мы. "Подарки." - подтвердил Майкл. Но оказалось, что не для нас: в Сиэтле, его родном городе, у него масса русских знакомых, которые и передали посылки своим родственникам, все ещё проживающим во Владивостоке.
"Так...Хорошенькое начало" - подумала я, садясь на заднее сиденье машины. Майкл сделал попытку сесть рядом, но я её пресекла на корню, усадив с собой Аллу. Пришлось ему ехать на переднем сиденье и всю дорогу оборачиваться и пялиться на меня своими жабьими глазами.
Войдя в подъезд Алиного дома, Майкл испытал "легкий" шок, и сделал попытку тут же удрать обратно в Америку: наверное, у каждого работника ЖЭКа есть чудный домик в деревне и, вероятно, все эти домики, строятся именно на те деньги, которые должны идти на ремонт и содержание наших городских домов, однако они не идут и поэтому вид грязного подъезда, абсолютно ободранных стен, с густой наскальной "живописью" и "утонченным" кошачьим "ароматом", вселили в нашего америкоса первобытный ужас такой силы, какого он, вероятно, не испытывал со времени своего первого падения с горшка. Когда Майкл дернулся по направлению к выходу, я огромным усилием воли подавила в себе желание сделать ему подножку - было бы забавно посмотреть на цивилизованного американца распластанного на грязном полу в обрамлении кошачьих экскрементов. Сергей, муж Аллы, перехватил, густо побледневшего, Майкла и объяснил, что это не гетто, а проза жизни такая и что в квартирах у нас намного уютнее. Майка это немного успокоило и когда мы дошли до дверей квартиры на седьмом этаже (лифт, конечно же, не работал), он успел покрыться легким румянцем и даже начал снова улыбаться.
Войдя в Аллины апартаменты Майкл очень удивился: хороший евроремонт, красивая мебель, большое наличие бытовой и другой, не менее дорогой техники, резко констрастировали с облезлым подъездом. Навстречу нам выбежала, радостно виляя хвостом, Тоня - умная, удивительно веселая и доброжелательная собака, породы бультерьер. Но Майкл видимо не разделял нашу всеобщую любовь к братьям нашим меньшим, потому что тут же обозвал Тоню "глупой собакой". К счастью, наш "тактичный" америкос не знал русского языка, потому что я тут же обозвала его самого дураком. Я не люблю людей, которые не любят собак, потому что обычно эти люди оказываются хуже даже самой злой уличной псины.
Алла выделила "дорогому" заокеанскому гостю маленькую комнату с диваном и видом на море. Комнатой Майкл остался доволен. Но был весьма раздасован тем, что в квартире не оказалось второй ванной комнаты. Он стал объяснять нам дикарям, что в Америке все нормальные люди имеют минимум две ванные комнаты, на что я ему "намекнула", что мы не в Америке и если такие условия его не устраивают, то мы можем отвезти его в гостиницу, где он будет платить по 150 долларов в сутки за возможность принимать душ в гордом одиночестве. Майкл от такой перспективы, почему-то отказался и горестно вздохнул. Затем робко добавил:"А в моем доме ТРИ ванные комнаты" и выразительно посмотрел на меня. Наверное, он ждал моего восхищения от такой неслыханной роскоши, а я не упала бы в его объятия, будь у него хоть по пять джакузи на каждом этаже. Я просто посмотрела сквозь него и пошла на кухню помогать Алле с ужином.
Майкл притащился туда же через пять минут: он нес в руках два батона американской колбасы и какую-то замшевую коробочку. Вид у него был загадочный и он попросил Аллу оставить нас на минутку наедине. Когда Алла вышла, он протянул коробку и сказал, что это подарок для меня. Я открыла её: внутри лежал тонкий позолоченный браслет в виде обруча. Самое примечательное, что изначально коробка имела явно другое содержание: на бархатной подушечке было два крючка для колье и два для для пары серег. Браслет был надет на один из четырех крючков и выглядел сиротливо в большой коробке. Я взглянула на Майкла: его просто распирало от собственной щедрости и значимости момента! Уж и не знаю, чего, собственно, он ожидал от меня в тот момент, но я явно не оправдала его надежд, когда, сказав краткое "спасибо", ушла из кухни. Майкл остался стоять с открытым ртом.
Около 12 ночи мы наконец сели ужинать. Майкл, как неразумное дитя тыкал вилочкой в разные овощи и спрашивал: "Картошка? Помидор? Огурец?" И был неописуемо счастлив, когда мы отвечали утвердительно на его вопросы. Возможно, он думал, что в России его будут кормить комбикормами, а может играл с нами в игру "Кто хочет стать селикционером?". К ужину, Майкл достал из недр своих неподъемных чемоданов, два батона заморской колбасы. Откровенно говоря, худшей дряни я давно не пробовала: не знаю что они добавляют в свою колбасу, но по мне, так отечественная туалетная бумага вкуснее. Даже Аллина бультерьерша Тоня не стала ее есть. А мы, попробовав ради приличия по кусочку этой отравы, с легкой совестью перешли на Советское шампанское. Спать легли уже в третьем часу ночи пьяные и уставшие.
